суббота, 13 декабря 2008 г.

Скатываясь в беспросветный дип

Странный, задумчивый эмбиент звучал внутри скафандра Алексея Леонова, смешиваясь с сумасшедшим ритмом его сердцебиения, когда ткань костюма, раздавленная перепадами давления и температуры, мешала ему войти внутрь шлюза "Восхода". Расслабленный и умиротворяющий эмбиент играл ранним утром на пляжах Гоа, являясь фоном к посткоитальному релаксу разнополых парочек и флэшбэкам заядлых LSD-фриков. Легкий, беззаботный эмбиент ухал в наушниках инженера Fairchild Semiconductor Роберта Нойса, бегущего по утренним улицам Сан-Диего, в мозгу которого уже почти непроизвольно складывались последние кирпичики в схему микропроцессора и связанная с ним аббревиатура от "INTegrated ELectronics". Задумчивый, меланхоличный эмбиент наблюдал за упадком империи, следил за крахом империи, за восходом и рождением новой империи, нового культа, нового смысла жизни. Напряженный, жесткий эмбиент парил над огромными просторами человеческих муравейников, над многокилометровым заревом ночных огней, артериями магистралей, паутинами небоскребов. Загадочно-бесстрастный эмбиент играл в крошечных колонках ноутбука молодого человека, сидевшего в вагоне ультраэкспресса, стремглав несущегося по заснеженным, озаряемым лишь какими-то непонятно-сверхъестественными атмосферными вспышками полям Тверской области. Странный, нечеловеческий эмбиент сопутствовал удивительному явлению самоорганизации триллионов пакетов, проходящих в микросекунды сквозь бессчетные маршрутизаторы и сервера Гипернета, и вызванному этим лавинообразному искажению модифицированной реальности. Рваный, неритмичный и суетливый эмбиент зазвучал из сотен компьютеров на Токийской фондовой бирже именно в тот момент, когда курс амеро упал ниже абсолютного минимума за всю краткую историю существования новой валюты. Плавный, меланхоличный эмбиент парил над бескрайними просторами Северного Урала, сопровождая колонну беженцев из уничтоженного орбитальной бомбардировкой Екатеринбурга, ищущих спасения от кошмарных геноморфов собак и волков. Ледяное эхо эмбиента слышалось среди радиоактивных руин Чикаго, и странные, оборванные и обожженные существа, разыскивающие среди пепла мертвой цивилизации остатки былой роскоши настороженно замирали и нервно оглядывались по сторонам. Бессмысленный, холодный и колючий эмбиент стал жизненным фоном для пары тысяч прямоходящих млекопитающих, в каменных пещерах смиренно дожидающихся заката своего рода.